Ответом снова стала гробовая тишина, правда, на этот раз она длилась недолго - вскоре глухо щёлкнул засов, раскрывая тёмный зев прохода, дохнув на гостей запахом, столь типичным дома старых людей, правда, к нему был примешан ещё и тонкий, едва различимый сладковатый "аромат", сопровождающий практически любого адепта Смерти на его пути. Не настолько сильный, чтобы раздражать и, вполне возможно, даже не особо различимый для обычного человека, но шаманка, очень хорошо знающая, как пахнет разлагающаяся плоть, опознала его сразу, ведь в подвале их дома атмосфера была такой же. Белевший в проходе невзрачный человек с пустым взглядом посторонился, пропуская некромантов.
Немёртвый: - Прошу за мной.
Внутри дом и близко не был таким же невзрачным, как снаружи, даже в прихожей, куда Ровена и Филипп попали. Стены из тёмного полированного дерева, резные панели на уровне пояса с витиеватым узором вихрей, затянутые оранжевой тканью светильники, похожие на маленькие солнышки. Беловолосый закрыл дверь и направился вглубь дома, не проверив, следуют ли за ним гости, должно быть, не сомневаясь в этом. Двигался он, к слову, как живой, только немного подволакивал ногу, из-за чего походка была шаркающая и несколько рваная, но даже при этом отличить его от живого человека было нельзя, если бы не магическое чутьё. Присутствие здесь нежити было и вправду странным, но, возможно, воскресительница узнает причину столь странного выбора привратника, если разговор пойдёт хорошо. Проведя некромантов по узкому коридору, напоминающему пещерный ход с рядом дверей, провожатый вывел их в просторную, хорошо освещённую комнату, где за большим столом со стопками книг сидел, сцепив перед собой тонкие сухие пальцы, мужчина, пристально глядя на приближающихся гостей через круглые стёкла очков. Коротко остриженные волосы были совершенно седые, как и аккуратная борода, высушенная солнцем и ветром кожа напоминала сморщенный от времени и влаги пергамент, но образ ни в коем случае не говорил о немощи, нет, этот человек был стар, сух, сдержан в мимике, но полон достоинства и собранности.
Фарух Яндис: - Ровена де Мортикус. И... Филипп Фандермир, я полагаю. Присаживайтесь. Чем обязан?
Присаживаться, видимо, было предложено на стулья, что стояли у одной из стен - Филипп подвинул один Ровене, поставив его рядом со столом, и сам сел рядом - выглядело это так, будто они пришли что-то просить, но иных вариантов не было. Беловолосый удалился куда-то вглубь дома, оставив дверь открытой, не удостоенный даже взгляда, оставляя гостей наедине с хозяином. Сама комната походила на библиотеку - высокие, до потолка, стеллажи, уставленные книгами, аккуратные таблички на полках, несколько стоек для книг с открытыми томами и обилие светильников, потому что окна были занавешены плотными охряными шторами, не пропуская ни единого лучика света. И не позволяя хоть кому-то с улицы заглянуть в дом. На самом столе тоже было много литературы - и книг, и пергаментов, стакан с перьями и карандашами, чернильница, хрустальный шар, какие-то чётки - в общем, обычное рабочее пространство.
