Сколько лет прошло.... Много лет. А Селессарин так и не избавилась от некоторых привычек далекого беззаботного детства. Ни время, проеденное на ткатских фабриках, ни годы  жреческого учения не смогли приучить ее к ранним подъемам. Нет, конечно же обычно девушка вставала с кровати еще до утренней стражи, ведь выполнения огромного количество обязанностей при храме никто не отменял. Но в те редкие, крайне редкие дни, когда у нее вдруг все же выдавался свободный денек, Рина предпочитала спать минимум до обеда. Ведь так сладко валяться в мягкой постели, когда никуда не нужно спешить. А кровати при храме великой Богини были поистине мягкими даже в кельях послушниц. В ближайшее время в храме должен был состояться обряд двух аристократов, но Высшая жрица не пожелала допускать к этому ответственному делу Рину. Мало ли, а вдруг девушка сумеет обратить на себя внимание важных особ, вдруг сумеет получить их благосклонность... Чтож, и даже в такой неудаче есть своя польза, Селессарин хоть выспится впервые за несколько недель. Вот только сегодня насладиться удобствами собственной спальни ей было не суждено. Еще было совсем рано, но громкий голос, ворвавшийся в открытое окно, вырвал девушку из объятий сладких грез. Селессарин мгновенно вскочила с кровати, сжимая в руке верный кинжал, осматриваясь по сторонам и абсолютно не заботясь о собственной наготе. Не до того было. Все это девушка проделала на одних рефлексах, память о побеге из родного замка все еще была жива в ней, как жив был и страх. А горящие в темноте глаза убийцы, что в ту ночь пришел за ней, она уж наверняка будет помнить и на смертном одре. Но не только события дней давно минувших терзали Рину. И в этой новой жизни угроз хватало. Она была красива, она была успешна и она это знала. И понимали это и ее соперницы. А ведь не было ничего надежнее для устранения помех в обществе дроу как убийство этих самых помех.
  Лишь спустя несколько минут до еще затуманенного сном сознания девушки начало доходить, что опасности нет, что в келье она одна и в безопасности, а шум вызвал какой-то ненормальный "некто" орущий под ее окном о каких-то "они". А вместе с пониманием пришла и ярость. Убрав кинжал, юная жрица распахнула шкаф и накинула на себя легкий халатик и лишь после этого все же выглянула на улицу. В обществе дроу хоть и приняты были довольно откровенные наряды, но все же девушка предпочла не подходить к окну полностью голой. Глаза Селессарин пылали тьмой, выдавая ее ярость.

   Представившееся за окном зрелище выглядело крайне нелицеприятно. Похоже порча столь ценного груза совершенно выбила из равновесия того поставщика продовольствия, раз он посмел так вести себя под самыми окнами храма. За этот промах он непременно будет наказан. Рина дала себе обещание лично проследить за этим как только освободится, если кто-то другой не займется этим ранее. Благодаря этому не слишком умному дроу настроение у девушки было препоганое, а ведь еще следовало отправиться к ненавистной жрице за непонятным пока, но очень сомнительно, что приятным заданием. Но если Селессарин хочет когда-нибудь все же добраться до ступеней трона Богини, ей придется еще часто переступать через себя и свою гордость, часто забывая кто она есть на самом деле, и, стиснув зубы, идти вперед. А ведь она хочет, определенно хочет. А значит придется вновь собирать волю в кулак.
   Вздохнув и все еще пребывая не в лучшем расположении духа, юная служительница Сейлен'Шиар подошла к столику и налила себе уже остывшего с ночи, но от того ничуть не мене вкусного взвара из яблок с корицей. Этот напиток был еще одной, пусть и безумно дорогой, привычкой из светлого прошлого. В детстве она часто пила его. И пусть простая служительница не могла себе позволить роскоши жизни наследницы Великого дома, но все же иногда девушки удавалось побаловать себя. Все же ее статус уже сейчас был довольно высок. Но для нее это только начало.
  Позволив себе еще лишь несколько минут тишины и отдыха, Рина все же начала собираться. До встречи с Верховной еще было время, о раз уж поспать все равно не дали... "Тварь! Уничтожу!" - опять помянула она торговца недобрым словом. Сегодня вопреки своей обычной любви к светлым нарядам девушка выбрала платье насыщенного цвета свежей крови. Настроение соответствовало. Верх платья полностью закрывал руки и грудь, обтягивая будто вторая кожа и оставляя спину и живот открытыми. Юбка в пол струилась легкими волнами, подчеркивая крутые бедра девушки при каждом движении. Волосы Рин оставила распущенными, украсив их легким аксессуаром с камнями в тон наряда. Еще раз окинув себя в зеркале критическим взглядом и не усмотрев изъянов, Селессарин осталась довольна собой с наконец вышла из кельи.
  Юная служительница шла по коридорам храма, а вокруг царил легкий хаос подготовки к предстоящему мероприятию. Но девушка едва замечала снующих мимо прислужниц и степенно проходящих, но так же явно спешащих, жриц. Мысли ее были все еще заняты утренним происшествием. Однако к все непроходящему негодованию на торговца примешивалось еще некое странное чувство. Перед внутренним взором девушка все еще стоял странно-спокойный раб Астар. Что-то в его поведении беспокоило Рину, что-то явно было не так. Уж слишком нетипичным для раба было его поведение, а лицо как-то смутно знакомо. Но как она не старалась, припомнить где его видела, она не могла.
   Все так же погруженная в свои мысли Селессарин поднялась на верхние этажи храма и, постучавшись, вошла в покои Верховной.
-Доброго утра, госпожа, - произнесла служительница, низко кланяясь и опустив голову, чтоб сидящая напротив женщина не смогла прочитать в глазах девушки пренебрежение и ненависть, светившиеся в них. -Вчера Вы пожелали дать мне некое важное поручение. Я слушаю.